Первого февраля 1986 года в газете «Красная Звезда» было опубликовано письмо красных следопытов из села Коленковцы Хотинского района Черновицкой области:
— Это было на второй день Великой Отечественной войны. Жестокий воздушный бой завязался между тремя советскими и примерно десятком фашистских самолетов над селом Редковцы Черновицкой области. Один из наших самолетов загорелся. Летчик выпрыгнул из него, но парашют так и не раскрылся... Местные жители нашли на месте его падения фотографию, которую хранят долгие годы. Нам бы очень хотелось узнать, кто этот мужественный человек, не дрогнувший в трудном бою».
Открытый взгляд. Высокий лоб под волной русых волос Ромбик знака «За отличный пилотаж». По два «кубаря» на петлицах... На эту фотографию, помещенную рядом с заметкой следопытов, взволнованно смотрел инженер Сеймчанского автопредприятия, ветеран Великой Отечественной П. Я. Сухоносов:
— Ну, здравствуй, лейтенант. Здравствуй, командир. Вот как довелось нам, Клим, снова свидеться…
...До войны 149 - й истребительный авиационный полк базировался в Черновцах. Там и встретились в первый раз молодой, но опытный уже летчик Яким (или, как называли его товарищи, — Клим) Мирошниченко и назначенный к нему «на самолет» — на боевую «Чайку» (И -153) моторист, старший сержант (по-тогдашнему — помкомвзвода) срочной службы Петр Сухоносов. Вскоре они вместе принимали и новую машину — МИГ-3. Примерно в то время и сфотографировались оба...
Время было предгрозовое. Общий настрой тех дней передан хорошо в старой кинокартине «Парашютисты». Ее снимали в конце лета 1940 года. На аэродроме у Черновцов. В съемках принимали участие многие из их полка...
Молодого лейтенанта, начальника штаба (адъютанта) третьей эскадрильи Клима в полку любили. За открытый характер, готовность помочь товарищу. За безукоризненную технику пилотирования. За то, наконец, что хорошо пел украинские и русские песни. За несколько недель до начала войны он женился. И 45 лет Людмила, жена, не знала, где погиб ее крылатый сокол…
Рассказывает П. Я. СУХОНОСОВ: — В субботу, 21 июня, вечером в полку выступал с лекцией командир дивизии полковник Иванов. Мне запомнилось, как он сказал под конец: «Завтра отдохните, а то потом выходных может и не быть. По некоторым данным, 6 июля вероятна война», А воскресным утром, в начале четвертого, объявили тревогу. Мне она сразу показалась какой-то подозрительной. Знаете, обычно, когда так начинаются учения, все руководство стоит на видном месте и поглядывает на часы: быстро ли мы приводим технику в боевую готовность. А тут вдруг — никого из старших командиров, и дежурное звено истребителей уже взлетело.
Когда, оповестив офицеров, мы прибыли с ними из города обратно на аэродром и уже спрыгивали из кузова машины, то увидели, как с Юго-Востока в нашу сторону летят на небольшой высоте 12 или 14 самолетов, по виду — бомбардировщиков. Сперва мы приняли их за своих (в дивизии был один и бомбардировочный поли, стоявший неподалеку — в Тернополе). Странно только показалось, что истребители их не сопровождали. Но это оказались «Юнкерсы». Метров за 200 не долетев до аэродрома, они открыли огонь из всех пушек и пулеметов. Затем посыпали мелкими бомбами. Мы поняли, что война началась…
Наши самолеты стояли строго по линейке, тесно, так что только-только можно было между ними. Многие сразу загорелись. В них рвались снаряды, патроны. Гибли летчики, успевшие сесть в кабины.
Мы с лейтенантом Мирошниченко находились в штабе. Я взял парашюты, он — планшет и реглан. Когда подбежали к своему самолету, увидели, пробег плоскостной бак. Пришлось заменять другим, снятым с еще более разбитой машины. Бомбардировка и обстрелы «мессеров» продолжались весь день. К вечеру полк перебазировался на полевой аэродром поселка Окно... Из 140 машин, находившихся прежде в Черновцах, уцелело не более двух десятков.
23 июня истребители с раннего утра вылетали на прикрытие железнодорожной станции Черновцы. Из третьего вылета Клим не вернулся. Те, кто были рядом с ним в бою, рассказали о том, что случилось. Им встретилась большая группа вражеских самолетов. Мирошниченко пошел в лобовую атаку, сбил одного. Затем погнался за другим, но попал сам под огонь. Наши МИГ-3 горели сильно: за бронеспинкой у пилота был ополнительный бензобак...
Многих товарищей не досчитался еще за те суровые годы Петр Сухоносов. Большой боевой путь прошел их полк, закончивший войну севернее Берлина, в Нойбранденбурге, в звании Померанского Краснознаменного.
Битвы были кровавы. Но всегда, вспоминает Петр Яковлевич, поддерживало боевой дух воинов сознание, что бьются они за правое дело, что за спиной — надежный тыл, весь советский народ, родная земля.
Как-то, в 1943 году, приехали представители авиадивизии в Саратов, где на бывшем комбайновом заводе выпускались тогда новые самолеты Як-1. Время не терпело — и вот пилоты, авиатехники и механики сами встали в производственный конвейер, каждый — на сборку «своего» самолета. «Двигались мы так по цехам, — говорит ветеран, — трудились плечом к плечу вместе с рабочими. И что особо мне запомнилось: все они, в основном, были подростки лет 13—15, да молоденькие девушки. А взрослых то мастеров совсем мало: на войну поуходили. И подумалось тогда: весь народ против врага поднялся. И еще: дети к станкам встали; не отдадим врагу их счастливого будущего, не отдадим Родины!».
Самолеты облетывали тут же, неподалеку от завода. На них бились на фронтах летчики дивизии, через полгода заслужившей звание Краснознаменной. Это было уже а Белоруссии, неподалеку от героического Бреста. А затем замелькали уже иностранные города — Быдгощ, Щецин...
Старшина запаса, член КПСС с 1943 года, кавалер ордена Красной Звезды, медалей «За боевые заслуги», «За взятие Кенигсберга» и многих других, П. Я Сухоносов вскоре после окончания войны переехал с «материка» на Крайний Север, работал бурильщиком, машинистом бульдозера, горным мастером на золотых полигонах Среднеканского района. Выйдя на пенсию, остался в рабочем строю. В год 40-летия Великой Победы награжден орденом Отечественной войны II степени.
А все помнились ему те далекие годы и первые дни войны. Дважды с тех пор побывал Петр Яковлевич в Черновцах. «Так все там изменилось, — делится он впечатлениями. — Где стояли когда-то наши палатки, — выросли большие деревья, будто и не было того раннего утра 22 июня 1941 года...».
Накануне Дня Победы П. Я. Сухоносов вновь посетил памятные места— по приглашению красных следопытов. Его письмо, отправленное после прочтения заметки школьникам села Коленковцы, было встречено там с радостью, Вскоре пришел ответ от руководителя клуба «Поиск». К. И. Хабуля, учитель, сообщал, что в школе будет организован боевой уголок лейтенанта Мирошниченко. На запрос о нем военно-научное общество при Черновицком Доме офицеров сообщило о факте захоронения двух летчиков: Мирошниченко и Филатова, Все данные сошлись. А красные следопыты установили по свидетельствам оставшихся в живых очевидцев, что к самолету Клима, упавшему на краю села, подбежали тогда местные жители, которые и переправили погибшего пилота на подводе в Черновцы. Найдены и извещены о месте захоронения героя его супруга, два брата, сестра.
У входа на городское кладбище Черновцов, там, за пламенем Вечного огня, во втором ряду, с левой стороны, на двенадцатой от края плите — надпись: «Лейтенант Мирошниченко Яким Андреевич. 1914 г. — 06.1941 г.». Накануне Дня Победы у этой могилы жена и родственники погибшего встретились с боевыми друзьями-однополчанами Клима. Был среди ветеранов и старшина запаса Петр Яковлевич Сухоносов.
На фотографиях они очень похожи: лейтенант Мирошниченко и его моторист, помкомвзвода Сухоносов. Молодые, красивые, сильные. Один из них навсегда остался молодым на второй день войны...
М ГОРБУНОВ.
